Виль Липатов был знаковым писателем 1970-х, и на его книгах выросли последние советские романтики. Героев и антигероев его произведений искренне и горячо обсуждали на собраниях, а экранизации собирали миллионы зрителей. Теперь книги почти не переиздают, фильмы почти не показывают, об авторе очень редко вспоминают историки литературы. Творческое наследие Липатова напоминает закрытую бронзовую книгу на его могиле.
Родился будущий писатель в 10 апреля 1927 года далеко от литературных столиц — в Чите. Родители (отец — журналист, мать — учительница, оба большевики времен Гражданской) вскоре разошлись, и Виль вместе с мамой попал на Дальний Восток. Затем были села Новокороткино и Тогур в Томской области. Учился в Новосибирском институте военных инженеров, затем поступил на отделение истории Томского педагогического института. Работал журналистом в разных городах страны — Томск, Асино, родная Чита, Брянск… В 1967-м, уже известным писателем, осел в Москве. Умер в 52 года.
Как и большинство писателей первого ряда 1970-х, Виль Липатов дебютировал в оттепельные 50-е. Одна из первых публикаций состоялась в журнале «Юность» в 1956-м. Были опубликованы два рассказа «Самолетный кочегар» и «Двое в тельняшках». По сути, главной темой прозы и очерков Виля Липатова стали случаи на производстве, но не на больших заводах, а в леспромхозах, в бригадах рыбаков, лесосплавщиков. Действие происходит в основном в деревнях и рабочих поселках. Наверное, поэтому автора часто причисляли к деревенщикам.
Некоторая известность автора поддерживается фильмами, которые время от времени показывают по телевизору — «И это все о нем», «Инженер Прончатов», «Деревенский детектив» и его продолжения «Анискин и Фантомас», «И снова Анискин», благо в них снимался актерский цвет того времени: Евгений Леонов, Эммануил Виторган, Игорь Костолевский, Людмила Чурсина, Альберт Филозов, Валентина Талызина, Михаил Жаров, Татьяна Пельтцер, Михаил Глузский, Тамара Семина, Инна Макарова.
У Виля Липатова, конечно, можно увидеть вечные темы, но они почти всегда строго увязаны со временем, проблемы поднимаются насущные и актуальные, но — для того времени.
В первых рассказах и повестях Липатова больше романтики. «Шестеро», «Капитан «Смелого», «Своя ноша не тянет», «Глухая Мята», «Смерть Егора Сузуна», «Стрежень» — о трудовых подвигах, которые подаются именно в романтическом ключе. Это роднит их с ранними произведениями сверстников Липатова — Василия Аксенова, Анатолия Кузнецова, Александра Рекемчука, да и Василия Шукшина, пожалуй, тоже.
Под конец 1960-х романтизма и лиризма в прозе Липатова становится все меньше. Начиная с цикла рассказов «Деревенский детектив» (1967–1968) отчетливее начинает проявляться тема воровства, корысти, которые точат и сельских жителей, и городских.
Фильмы о сельском участковом Анискине сняты в несколько ироничном, порой даже юмористическом ключе. Но на самом деле это трагические рассказы и повести. Люди, которых оттепель и порожденные ею книги должны были сделать честными, открытыми, совестливыми, стали совсем другими.
После выхода книги «Деревенский детектив» возникла довольно бурная полемика. Одни видели в Анискине диктатора, который держит всю деревню в кулаке, другие называли его «совестью деревни». Так или иначе, вывод из тех статей и рецензий делается однозначный — не все благополучно в нашем обществе.
Характерно, что в те же годы были написаны очень горькие рассказы Шукшина «Волки», «Охота жить», «Материнское сердце», «Свояк Сергей Сергеевич», вышли повести Распутина «Деньги для Марии», «Кончина» Тендрякова…
За «Деревенским детективом» последовали повести «Лида Вараксина», где деревенская жизнь показана тоже без былого романтизма, а следом — «Сказание о директоре Прончатове», роман сложный и по конструкции, и по идее. И если в этом произведении герою, человеку не очень симпатичному, но активному, талантливому в своем деле, удается победить, то в следующих больших вещах — «И это все о нем» и «Игоре Саввовиче» — такие герои, достаточно еще молодые люди, проигрывают приспособившимся, укоренившимся. Гибнут, в случае Столетова, физически или, в случае Игоря Саввовича, духовно.
Самой страшной вещью Виля Липатова стала повесть «Серая мышь». Сюжет повести такой — четверо жителей сибирского поселка, проводят воскресный день, выпивая. И вот колесят по поселку, просят взаймы, ругаются с земляками, слушают советы, оправдываются. Но и не пить они уже не могут, не могут остановиться. Потому так часто и звучит в деревнях придуманная народом причина смерти: сгорел от водки.
Сам Виль Липатов этого недуга не избежал, лежал в больницах. Подобно Высоцкому, попробовал излечиться от алкоголизма с помощью наркотиков. Не получилось. Тоже сгорел…
Его последним романом стал «Лев на лужайке», опубликованный через десять лет после смерти автора. Главный герой, талантливый журналист Никита Ваганов, делает на своем поприще успешную карьеру. Сначала в сибирском городе, а потом и в столице. Для Липатова роман необычен тем, что в нем почти нет примет времени, нет примеров работы его героя. И становится понятно, что роман-то не о журналистике, а о газетном производстве, конвейере печатных материалов. Ваганов был одним из лучших работников, но не захотел нарушать порядок вещей. Да и название романа говорящее — много тогда было львов, но оказались они не в саванне, а на лужайке. Аккуратной, ухоженной, вегетарианской.
Виль Липатов, конечно, не был «несогласным», «инакомыслящим» — тем, кого принято называть диссидентами. В прозе Виля Липатова несогласие, разочарование, все сильнее принимающее форму то иронии, то грусти, усиливалось от одного произведения к другому. Да, книги Виля Липатова вряд ли снова войдут в читательскую моду. Во многом они устарели. Но плохо не столько это, а то, что в последние десятилетия почти не появляется писателей, которые бы попытались отобразить, а то и осмыслить в своих книгах свое, ими проживаемое время.
Это непросто, рискованно. И слова Липатова из одного интервью тому подтверждение: «Писателям, работающим над темами сегодняшнего дня, зачастую приходится нелегко, на этом пути мы набиваем себе немало шишек, случается делать и ошибки… Удачно или неудачно, но я ищу, постоянно ищу, а ведь известно: не ошибается лишь тот, кто ничего не делает». Он делал.
